Когда — не помню, где — ней знаю, жил-поживал Курай- дед. Он от ветра шатался, от росы сгибался, всех на светев боялся. Звякнет поутру его старушка пустым ведром, а уж он ни жив, ни мертв: в кошму завернется, в комочек сожмется, трясется весь. А жили они в тростниковом шалаше, на- зеленой лужайке, у синего озера. Всякий день выходил Курай-дед на рыбную ловлю, но сыт не бывал со старушкой ни разу: что ни попадало в его сети, все доставалось рыжей лисе.

Закинет дед сети — рыба в них так и валит. Он на берег улов вытащит, лоб бородой вытирает, а сам радуется:

— Вот рыбы-то сколько! На сто дней хватит. Будет теперь моя старушка по горло сыта!

А рыжая лиса уж тут как тут,— на пригорке станет, ногами топочет, зубы скалит. Как же деду не испугаться!

Бросается он со всех ног к шалашу, вопит во весь голос: — Спрячь меня, спрячь поскорее, старушка! Опять лиса за рыбой пришла. Я ее боюсь.

Забьется Курай-дед в уголочек, горько плачет, бородой глаза трет, а старушка его утешает:

— Не плачь, Курай-дед, не горюй — ты завтра еще больше рыбы поймаешь. А на завтра та же беда.

Раз шел Курай-дед берегом озера. О траву спотыкается, по сторонам озирается — страшно ему. Время к вечеру было. Вдруг слышит дед над собой стон и звон. Ноги у него подкосились, малахай с головы свалился. А это комариный рой летел. Опустились комары деду на лысину, стали шалить. Терпел, терпел Курай-дед и не вытерпел: хлопнул ладонью по лысине,— вся ладонь в крови, всех комаров убил. Расхрабрился тут дед, расхвастался:

— Вот какой я батыр, вот какой удалец! Сто врагов победил. Ста недругов кровь пролил! И решил он отправиться в дальние странствия, попытать удачи, поискать славы. Раздобыл посошок, бородой подпоясался, со старуш-,кой простился и двинулся в путь. Шел, шел, нашел утиное гнездо и в нем двенадцать яиц. Зарыл он яйца в песок и думает: «На обратном пути возьму. Порадую старушку подарочком». И пошел дальше. К вечеру устал Курай-дед. Лег отдохнуть до рассвета. Полбороды под себя подостлал, другой половиной укрылся и заснул, да так крепко, что и утро проспал. Проходил мимо дяу — одноглазый великан. Видит, спит на земле старичок, а рядом лежит палка. Вдруг Ку-рай-дед потянулся, чихнул и проснулся.

— Долго же я спал,— говорит,— солнце уже высоко поднялось. Пора мне в дорогу!

— А ты кто такой? —спрашивает одноглазый великан.

— Я Курай-дед, батыр-удалец. Я сто врагов одним ударом истребил. А ты кто?

— Я дяу — одноглазый великан. Пальцем погрожу — бурю осажу, пальцем постучу — гору сворочу, пальцем ткну — улетишь ты, Курай, на луну! Испугался дед, но виду не подал. — Если так,— говорит,— давай с тобой померимся силой. Великан:

— Ладно, давай!

Вот привел Курай-дед одноглазого великана к тому месту, где были зарыты утиные яйца, и спрашивает:

— Можешь ли ты, одноглазый великан, мозг земли вышибить?

— Я все могу! — отвечает одноглазый великан. Брюхо надул, глаз свой выпучил, с горы разбежался, да как хватит пятками оземь — погнулась земля на сто верст, пыль поднялась до небес, а мозга земли не видно. А Курай-дед лишь легонько наступил на утиные яйца, и брызнул из земли желток.

— Вот он — мозг земли!—говорит.— Где тебе, одноглазый великан, со мною тягаться! Задрожал одноглазый великан всем телом.

— Победил ты меня, Курай-дед! Будь моим гостем. Пошли они степью. Впереди забелела гора. 

— Что за гора? —спрашивает Курай-дед.

— Зто не гора,— отвечает одноглазый великан,— это моя юрта.

Подходят они к великановой юрте. Хотел Курай-дел через порог переступить, да запутался в бороде. Говорим

— Внеси-ка меня в юрту, приятель, а то как бы мне невзначай дверь не своротить.

Внес его одноглазый великан в юрту, посадил у очага на почетное место. Осмотрелся Курай-дед по сторонам: вот юрта так юрта — от стены до стены день верхом скакать, три дня на арбе ехать!

2896	Нравится Твитнуть